-----> Дороги.
Четверг 28 октября.
11:15 утра.

О работе сегодня можно забыть. Остается лишь надеяться, что начальство проявит благосклонность. Не хотелось бы потерять хорошее место из-за нелепого случая с приставучим офицером. К тому же эту историю не поведаешь в качестве оправдательной, снискав себе репутацию нарушительницы дорожных порядков и искательницы небезопасных приключений. Гораздо проще придумать отговорку о не вовремя натертой мозоли на ноге или внезапно заболевшей двоюродной тетушке.
Въехав в город, гонщица наконец чуть снизила скорость. Остановившись на одной из оживленных улиц, Палома заметила как ее новый знакомый притормозил следом. Его предложение подкрепиться в одном из кафе, девушка восприняла положительно, будучи слишком обескураженной, чтобы отказаться. В любом случае, она не смогла бы отпустить молодого человека, толком не разобравшись в происшедшем. Вместе ввязались, вместе и расхлебывать, как говорится. 
Оказавшись в уютном зале и разместившись в мягком кресле, Ван Пэлт позволила себя немного расслабиться. К столику подошла официантка и протянула обоим меню.
- Палома. Очень приятно, - девушка пробежалась глазами по списку, - ну и влипли же. Не находите?

(Кабинет Роксаны)Все время, что Роксана заваривала свой отвар, Кэмерон сидел на диване, глядя на нее исподлобья. Чувствовала ли она его взгляд? Скорее нет, потому что в ее движениях он не видел нервозности, которая обычно появляется, если есть ощущение, будто за тобой наблюдают. Девушка поставила перед ним чашку со своим отваром и сказала, что ему стоит выпить это. Не задумываясь, Витали взял кружку и сделал глоток – вкус был не самый приятный, но не вывал отторжения, поэтому он сделал еще несколько глотков, прежде чем паузу в разговоре нарушила официантка, пришедшая с подносом еды.
Как только она ушла, Роксана предложила ему поесть, и села с ним рядом на диван, сбросив туфли.
- Не поверите, - Витали усмехнулся уголком губ, - у меня начисто отпало желание есть.
Он сделал еще один глоток ее отвара – теперь вкус не казался таким непонятным, и успокоительное тепло медленно разлилось по телу итальянца.
- Я, надеюсь, что придя сюда, Вы понимали, что разговор должен быть откровенным?
Он невольно улыбнулся: она переживала, это было приятно. Будто она не хотела его чем-то спугнуть и тщательно подбирала слова.
- Меня это устраивает, - несколько самоуверенно произнес он.
- Говоря, что Вы не сумасшедший, это я и имела ввиду. Потому что знаю, что происходит. Но уверена, такая мысль Вас уже посещала и, возможно, не раз. Кэмерон, как давно Вас мучают  видения? Такие, например, как сегодня до того, как вошла пара молодых людей.Самоуверенность Витали как рукой сняло: неужели она тоже видела его? Того человека в длинной одежде? Или просто поняла, что его преследуют призраки? Но как? Он помрачнел и поднялся с дивана: сейчас у него возникло стойкое ощущение того, что они с Роксаной женаты уже не один десяток лет, и она знает его как облупленного, просто видит насквозь.
Он снова сделал глоток отвара и взглянул в окно: а в самом деле, давно у него эти видения? Он уже сбился со счета, научился с этим жить и смирился со своим отклонением.
-Думаете от того, что со мной происходит, есть лекарство?– начал он хрипловатым голосом, стоя к ней спиной. Он вглядывался в улицу, пытаясь найти там спасительную нить, которая помогла бы ему избавиться от наваждения, что поглощало его, перекрывая дыхание. Но там ничего не было: обычная суета обычных людей. – Это началось, когда мне исполнилось восемнадцать лет, - он усмехнулся. – Просто сны… Нет, не так, сначала это были просто сны, но потом я стал видеть их днем, - ему показалось, что все его тело сковал холод, и даже снадобье Роксаны не спасало. Он резко обернулся. – Я схожу с ума. Потому что с каждым разом это становится чётче, словно я проваливаюсь в царство Аида, - он говорил довольно спокойно, но потому, как были напряжены его скулы, становилось понятно – он очень напряжен. Резким движением, Кэмерон взял Роксану за плечи и поднял ее с дивана.
– Ты знаешь, что это?! Что со мной?!! – он смотрел в ее глаза, будто искал в них ответ.

28. 10. 2010.

- Мне мини-пиццу и один фрэш.
Когда заказы были сделаны, а официант отпущен, Палома с видимым облегчением откинулась на спинку кресла. Самое время заняться созерцанием новоиспеченного знакомого. Во всей происшедшей дорожной суматохе некогда было заострять внимание на внешности Стефана, но сейчас как раз представился удобный случай рассмотреть его хорошенько. Взгляд девушки изучающе скользил по чертам лица молодого оборотня и его одежде, гонщица нисколько не стеснялась, бесцеремонно разглядывая собеседника. Паломе приглянулись его приятная внешность и вежливый тон, которым парень к ней обращался. Странно, что они вот так встретились на дороге и ввязались в перепалку с офицером-блюстителем. Жизнь все-таки непредсказуема, никто не знает с точностью, что случится в следующую минуту. Тем интереснее.
- К чему формальности, можно и на "ты", если так  удобнее, - девушка попыталась мило улыбнуться, дабы снять напряжение. Как ни странно помогло. Если завести разговор о чем-то интересном, то можно и вовсе позабыть об утренней переделке. - В Венецию? Значит, ты оттуда родом. Я сразу поняла, что ты не здешний. И давно пребываешь в Сагредо?
Нетрудно было догадаться, что Стефан только недавно приехал в город.
- Что до меня, то это и вовсе смешно. Если сюда прибудет патруль, то скорее всего нас отправят в обезьянник. И мне остается только надеятся, что не в тот, где я работаю... - на этих словах Ван Пэлт рассмеялась, представляя себе только что описанную картину. С работой тогда можно попрощаться раз и навсегда.

----------> flashback

Отредактировано Палома Ван Пэлт (2010-12-01 23:33:55)

What goes around... Comes around >>> Квартира Верга >>> Академия >>> Квартира Верга >>>
29 октября 2010 года, 15:10

Мне всегда нравилось утро после тренировки. Мышцы по привычке чуть-чуть побаливали, словно бы забыв о том, что подобные нагрузки случаются практически ежедневно. Совсем чуть-чуть, пока ноги не коснулись пола, а голова не оторвалась от подушки, чувствуешь, как они легонечко ноют, как если бы боялись побеспокоить хозяйку. Но стоит пошевелиться и эти ощущения пропадают. В общем-то, без сожаления.
Наступивший учебный день обещал быть куда легче предыдущего, поскольку был лишен каких-либо физических нагрузок. На один день выпадало по несколько занятий, где тебе «выжимали» так, словно бы готовили для вступления в специальный отряд израильской армии. А на другой день не приходилось ничего, когда ты, конечно, не душишь в себе ощущение, что день будет прожит зря, а время – убито даром, но все равно, положив голову на руки, засыпая, слушаешь преподавателя. Я была образцово-показательной студенткой. Но даже меня такие «пустые» дни мучили сильней активных. Обзор современной хореографии – на эту пару я благополучно опоздала минут на 30, чтобы было не мучительно больно за бесцельно потраченные 120 минут жизни. Этика делового общения – меня не покидало ощущение, что нам упорно читают одну и ту же лекцию о морали, видимо, в надежде, что никто не слушает. Психология творчества – на этих занятиях мне казалось, что у меня мозг переворачивается в черепной коробке, при этом каждый раз и в новом направлении. История и теория музыки – самый адекватный предмет из списка сегодняшнего дня, по-моему, но с которого я отпросилась, как мне казалось, по очень уважительной причине.
Сегодняшний день был для меня волнителен. Даже чересчур. Казалось бы, что за столько лет практики можно было бы привыкнуть к такому явлению, как «первый день на новом месте», но все равно сердце предательски билось о грудную клетку так, как будто бы хотело пробить себе окно и вырваться на свободу. Но на этот раз мое волнение было оправдано хотя бы тем, что я устроилась работать к человеку, которого уважал весь город. Которую невозможно было подвести. Которая вызывала во мне странные чувства – пробуждала как будто бы уверенность в том, что я делаю. И я была уверена в абсолютном успехе… своего совершенно безнадежного предприятия. Заехав домой и сменив одежду на, скажем так, подобающую случаю, я взглянула на свое лохматое отражение в зеркале и в очередной отчаянной попытке попыталась привести свою так называемую прическу в порядок. Кажется, несколько зубчиков расчески упокоились в моих кудряшках.
- Расслабься, Рафаэлло, - с улыбкой посоветовала Лориэль, прислонившись к дверному косяку спальни отца и с интересом наблюдая за моей возней.
- Я чувствую себя уверенной, но очень рассеянной, – поделилась я с сиделкой отца, которая была мне практически подругой. – Большую часть времени я убила на то, чтобы найти в собственных вещах белую блузку. Надеюсь, эта не выглядит так, словно ей 70 лет в обед?! – с неподдельной озабоченностью спросила я и поспешно повернулась лицом к девушке, чтобы она смогла трезво оценить мой внешний вид.
- Все в порядке, расслабься, - повторила Лориэль и неожиданно кинула мне карамельку в шуршащей обертке.
Хрустя той самой карамелькой, я бодро шла в сторону кафе синьорины Мур. Погода вполне соответствовала моему настроению, придавая уверенности. Я порадовалась, что сегодня не пошел обещанный синоптиками дождь – хотя, это что-то из серии «послушай и сделай наоборот»: прогноз еще никогда не попадал в точку. На глаза пару раз попадалась рекламный проспект тематического меню кафе – моя новая работа начиналась с Парижа. И приготовления к этой тематике шли полным ходом в одном из самых посещаемых заведений города.
- Привет, – поздоровалась я с одной из девушек, - а синьорина Мур на месте? – и отчаянно залилась краской смущения, посчитав свой вопрос, по меньшей мере, глупым. Хотя, признаться, не столько глупым, сколько продиктованным ощущением собственной растерянности: я понятия не имела, с чего начать, а вклиниться в идущую работу со словами «ребятки, кому подсобить?» мне казалось неэтичным. Девушка кивнула и скрылась, оставив меня с моей растерянностью. Что ж, хорошее начало.
Взяв инициативу в свои руки, я вспомнила, что Роксана поднималась наверх по лестнице и, вероятно, ее кабинет располагался там. Погадав немного, можно ли подняться или все же не стоит, я выбрала второй вариант и, подобно воришке, начала пробираться в сторону лестницы. Я не ошиблась, табличка на двери ясно говорила об этом. Неуверенно постучав, я дождалась приглашения и, надеясь, что это был не обман слуха, приотворила дверь.
- Синьорина Мур, добрый день, – я улыбнулась, стараясь вежливо, но, кажется, изобразив скорее смущение, чем чистейшую вежливость. – Мария Верга, – напомнила я, замирая в дверях. – Извините, что отвлекаю… Вы говорили, что до начала работы мне необходимо подписать какие-то бумаги?.. – поинтересовалась я, чувствуя ту самую уверенность, которую пробуждало во мне присутствие этой молодой женщины.

Не часто удается встретить человека, который будет заставлять тебя радоваться встречи: просто так, без какой-либо видимой причины – лишь потому, что он несет тепло, что стержень этой личности настолько крепок и настолько силен, что вызывает уважение, а улыбка, которая сияет на губах, заставляет улыбаться в ответ. И это великое счастье, когда такой человек попадается на вашем пути… И мне казалось, что мое счастье такой встречи крылось в синьорине Мур, которую я видела, о которой лишь слышала раньше, и с которой мне наконец-таки довелось познакомиться лично. Никакой пошлости, никакой извращенности – я не могла и не могу объяснить, почему мне доставляет удовольствие видеть эту молодую женщину. Простое, элементарное до невозможности удовольствие – радость встречи, несущая уверенность в завтрашнем дне. Вместе с тем меня пугали эти чувства и ощущения: я словно бы видела исходящую от девушки силу – силу, которую не понимала и списывала на разыгравшееся воображение, на осеннее обострение всех чувств, на что угодно, лишь бы, как и раньше, не замечать ничего лишнего – ничего, что выходило бы за границы разумного, за рамки логичного, за пределы рационального и за линию естественного. Я послушно прошла к рабочему столу синьорины Мур и села напротив, опустив взгляд на бумаги. Я послушно прочитала все пункты и поставила, где было необходимо, свою подпись. И, когда я закончила, Роксана вновь обратилась ко мне с просьбой о помощи.
- Хорошо, – обронила я, взяв половину роз так, что ни один из коварных шипов не коснулся меня.
Мы спустились вниз и прошли в подсобку. Я как будто бы не замечала удивленных и любопытных взглядов, пару раз улыбнулась и столько же раз получив ответную улыбку – это меня приободрило: гораздо проще влиться в приветливый коллектив, нежели в тот, где каждый пытается загрызть другого. Положив цветы на стол, я, как меня и просили, наполнила продолговатые сосуды водой и помогла расставить цветы, обращаясь с розами бережно, как того и заслуживает королева цветов.
- Верно, синьорина Мур. Тем более, аромат розы избавляет от тревог, – не задумываясь ни на секунду, произнесла я своим звенящим, как колокольчики, голосом, кажется, даже не заметив того, что обронила, в принципе, совершенно ненужное сейчас информацию.
Эта работа отняла у меня не так много времени, как могло бы показаться: все цветы были расставлены по столам, наполнив помещение тонким ароматом роз.
- Как красиво, – искренне заметила я, ни к кому конкретно не обращаясь – лишь озвучивая появившуюся мысль – остановившись недалеко от синьорины Мур и окидывая взглядом уже украшенный зал. – Жаль, правда, столь шикарный букет, который мог бы украсить Ваш кабинет, но теперь им могут радоваться все посетители кафе – да, это была действительно отличная идея.

---> Imperial suite

29 октября.
15.49.

Сентиментальное сердце итальянца истосковалось по пище родного края, и ностальгия вела его на берег старушки Адидже. Феликс не замедлил подпортить атмосферу и, отпустив руль, увлекся выуживанием пачки сигарет из заднего кармана брюк, где они приняли весьма пикантный вид. Пока он крутил в руках папиросу, пытаясь придать ей первозданный вид и не прорвать тонкую бумажную оболочку, Хамер, занимающий и так  большую часть асфальтовой дороги, начал вихлять из стороны в сторону, как заправская змейка, наскакивая на бордюры и заставив насторожиться всех окружающих.
Справившись со скручиванием сигареты, Феликс зажал ее губами, примериваясь прикуривателем к концу, но вовремя скосив глаза к переносице, заметил, что чуть не поджег фильтр и, опустив стекло, отправил многострадальную сигарету умелым плевком на лобовое стекло проезжающего мимо автомобиля, за что извинился, стыдливым миганием левого поворотника. Следующая за ним процессия, видимо, ободренная этим знаком, готовилась к следующему повороту, как к манне небесной, желая избавить от подобной «головы» своего «хвоста». Но на повороте Хамер встал, как вкопанный, и минут пять выслушивал трели издаваемые клаксонами машин. Лис в это время перегнулся через пассажирское сидение, дополз до бардачка и, вынув оттуда увесистую папку – хранительницу дисков, изыскивал подходящего исполнителя, достойного аккомпанировать его триумфальному шествию по улицам Сагредо.
Выбор свой Вальянт остановил на неизвестно, как затесавшихся туда, Rammstein, и, испытывая свой мега-сабвуфер на выживаемость в тяжелых походных условиях, погнал дальше, увеличив скорость и перейдя за допустимые рамки. Спустя две композиции и десяток минут, автомобиль высадил своего красавца-владельца у парадного входа в одно из городских кафе, привлекшего Лиса своим внешним видом и, как ему показалось, традиционным итальянским меню.
Покоящиеся до поры до времени в нагрудном кармане очки, снова оказались на носу, а прячущиеся за ними глаза хитро прищурившись изучали обстановку. Столики с белыми розами не иначе свидетельствовали о том, что его здесь ждали, и это явилось очередным подтверждением о том, что место выбрано верно. Феликс, заложив руки в карманы, упрямо продолжал стоять у входа, ожидая пока его встретят, усадят и всячески облагодетельствуют.

Спальня Марго
29 октября 2010 года. 15:54

Они как раз проезжали мимо "Focolaio", откуда уже было рукой подать до дома Стефано, когда Маргарита, случайно бросив взгляд на мелькающий за окном городской пейзаж, увидала яркое красно-оранжевое пятно – припаркованный к обочине хаммер. Он приковывал к себе внимание так же неизбежно, как и уютный дом сестер Вальянт, обсаженный кустами оранжевой эхинацеи, цвета столь же броского и кричащего, что и новенький – показательно дорогой - автомобиль дядюшки, который она успела разглядеть внимательно, со свойственному любому художнику трепету к мелочам, любуясь последними присланными фотографиями из Будапешта - хаммер той же модели, что и припаркованный у кафе.
Они пронеслись мимо, Вальянт вздохнула, откинулась на заднем сидении и прикрыла глаза.
Зная дядюшкины возможности, нечего удивляться, что его любимый мини-грузовичок покинул Родину вслед за хозяином. И если бы она не была полностью, абсолютно уверена, что Феликс не может нагрянуть в Сагредо, не предупредив любимых – как свято верилось – племянниц, зародившийся в душе росток надежды имел бы право на жизнь.
Но она была полностью, абсолютно уверена.
Да мало ли у кого из жителей хватило денег и смелости, чтобы обзавестись таким монстром!
И все же, когда такси поворачивало за угол, Марго опять выглянула в окно, поддавшись импульсу, чувству необъяснимой тревоги и жизненно важной необходимости удостоверится в собственной правоте, которая накатила внезапно, подталкивала, тянула и, наконец, увлекла в стремительный поток.  Хрипло приказав водителю остановится, она, не разбирая, сунула ему мятую пятидесятиевровую купюру, и выпрыгнула наружу, не дожидаясь, пока такси окончательно сбавит ход.
Подозрительный хаммер Вальянт обошла несколько раз, вставая на цыпочки, заглядывала внутрь, сама даже не зная, что рассчитывает там увидеть. Почти сдавшись, она оборотилась к открытой веранде, внимательно осматривая посетителей, но не нашла ни одного знакомого лица, колеблясь, оглянулась по сторонам, питая почти искреннюю надежду, что вот-вот вернется владелец американского железного монстра, кто-нибудь ни чуточку не похожий на Феликса Вальянта, потому что
она была полностью, абсолютно уверена.
ее пугало разливающееся по телу чувство лихорадочного возбуждения, отчего сердце колотилось как испуганная птица в клетке, а на висках выступили бисеринки пота. Зародившееся утром чувство дежа вю, будто она постепенно вспоминает будущее, следуя по уже предначертанному маршруту усилилось, когда юная художница оказалась под сенью веранды и дальше, дальше, ступая как во сне наяву, прошла в зал.
Ни удивления, ни неверия при виде брата так явно, так пронзительно – на одно мгновение ей даже показалось невозможное – похожего на брата. Момент, Марго оказывается рядом с Феликсом, как ни в чем не бывало беседующим с Роксаной у кассы и заключает родственника в объятия.
- Я знала, я знала… - шепчет она, готовая вот-вот разрыдаться от счастья и облегчения, потому что приезд дяди мнится и освобождением и решением всех проблем. Отстранившись наконец, художница обращает на плутоватое лицо, вблизи лишившееся былого сходства с лицом Витторио Вальянтом радостный, но вместе с тем и укоризненный взгляд. – Почему не сообщил?!

Дотянувшись, окрыленная счастьем Марго зажмурилась от удовольствия, крепко обняла Феликса, на миг практически повиснув у него на шее, и неожиданно взлетела, при этом вцепившись в дядюшку еще сильнее, словно боялась, что за отсутствием надежного якоря, удерживающего на грешной земле, она поднимется прямо к потолку, а там, кто знает, может и еще выше. В полете ее прижало, тряхнуло вправо, тряхнуло влево, вправо-влево и потом, после непродолжительной турбулентности, наконец опустило на твердую почву и легонько сжало в новых объятиях, обдав тонким ароматом женских духов. В довершение ощутимый щелчок по носу весьма грубо вернул в реальность и заставил открыть глаза. На шутку о сестре художница не ответила, только улыбнулась неуверенно и, возможно, несколько глуповато, перевела растерянный взгляд с Феликса на Роксану, затем обратно на Феликса, потому что в этот момент ее как раз аккуратно развернули на девяносто градусов и увлекли вслед за официанткой, милое круглое личико которой было уже знакомо, прямиком к свободному столику.
Усевшись в удобное кресло, Вальянт, нетерпеливо ерзая, закусила нижнюю губу и принялась наблюдать за своими спутниками поверх раскрытой папки с меню, даже не думая углубляться в выбор блюда. В ее взгляде, несмотря на мелкие шпильки, отпускаемые дядей в адрес Мур, светившемся радостью и обожанием, все же серой тенью затаилась тревога.  Пальцы с разноцветными ногтями взволновано постукивали по папке: розовый-синий-желтый-красный, розовый-синий-желтый-красный... но рассказывать, что нового произошло в Сагредо Марго не спешила, предоставляя слово Роксане. И все же, выглядела она как ребенок, который вот-вот решится поведать страшную тайну.