Клинический центр

Оказавшись разоблаченным, Дани смирено сполз с каталки, отдав должное хрупкой Бьянке, которая его буквально стащила с этого великолепного ложа, на котором он тем же образом планировал выехать из клиники, но гениальному замыслу не суждено было сбыться, каталка отправилась в дальнее путешествие без своего верного седока в лице Даниеля. Рухнув на стул, он с видом полнейшего смирения восседал, сложив ручки на колени, и обозревал окружающее пространство, наполненной массой незнакомых вещей, которые подлежали быть опробоваными им. Он ожидал увидеть здесь больше крови, оторванные конечности, орудия пыток и тому подобные вещи, связанные в его сознании с работой хирурга, но кабинет был чист и светел и не нес на себе никакого специфического отпечатка. Но чутье естествоиспытателя подсказывало ему, что еще одна дверь в этом кабинете ведет в весьма занятное помещение наполненное массой интереснейших и опаснейших приспособлений хирургического свойства, которые необходимо подвергнуть тщательнейшему изучению. Спасло их только то, что Дани увлекся беседой и оставил милые сердцу неизведанные врачебные инструменты без своего внимания лежать дальше в перевязочной.
- Что ты? Как я могу хотеть, чтобы тебя уволили? Наоборот, забочусь о полнении штата больных, вот и сам пришел подлечиться, - прощебетав ангельским голоском и глядя невинными глазами на Бьянку, Дани чуть развернулся, чтобы видеть ее медсестру, Изабеллу, и очаровательно улыбнулся, задумавшись, с чем бы ему стоило расстаться, - может, избавите меня от головы, она чудовищно мешает моей личной жизни… - оттянув ворот футболки, Лионкур страдальчески возвел глаза к потолку и тяжко вздохнул в довершении образа уставшего и утомленного жизненными перипетиями человека.
Мгновенно вернув себе счастливый вид, а ворот отпустив снова прилегать к шее, оборотень снова обернулся к Бьянке.
- Как там наш маленький сорванец? Сто лет его не видел... - Дани в силу своей инфантильности, всецело был поглощен общением с детьми и маленький Виктор тоже не обошел стороной его сферу интересов, вторгшись в нее с первой минуты знакомства. - Ты его прячешь от меня, да? Признавайся! - привстав со стула и угрожающе нависнув над доктором Шавена, Даниель буравил ее взглядом, чтобы та не смела уйти от ответа.

Она замерла в дверях, найдя в себе силы развернуться, когда ей не дали уйти, и учтиво улыбнуться, как того требовали обстоятельства. Вдох-выдох: Рината склонила голову набок, выражая задумчивое ожидание, и сделала шаг в сторону, чтобы не препятствовать уходу медсестры и Даниеля. И все же ей было интересно: действительно ли он оборотень, знает ли он об их существовании, если нет, и опасен ли он, если все-таки да. А врач? А медсестра? Вальянт на короткое мгновение прикрыла глаза, услышав лишь звонкий поцелуй, которым сеньор Лионкур одарил доктора Шавену. Несколько секунд и вот она вновь смотрит, словно бы  украдкой, на него, на нее и на очаровательную, юную медсестру. Она вежливо дожидалась, стоя возле дверей и невольно наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой. Проходя мимо, юноша, совершенно неожиданно для девушки, подмигнул ей, немало удивив и смутив еще больше. Рината не провожала его взглядом, стоя подобно мраморному изваянию в музее на своем месте и держа перед собой сумку словно щит; улыбку Даниеля она не увидела – скорее почувствовала исходящее от нее дружелюбие. Теперь она осталась наедине с врачом, которого невольно начала опасаться из-за той неопределенности, которая предательски не вовремя возникла в мыслях. Но удалось успокоить себя пониманием, что нужно всего лишь попросить справку…и надеяться, что не откажут.
- Доктор Шавена, я… – начала Рината и прошла вперед, останавливаясь напротив женщины и кладя руки на спинку стула для посетителей. – …я хотела бы попросить Вас об одолжении, – Вальянт улыбнулась, хотя улыбка вышла какой-то неестественной, будто вымученной обязательствами. – Несколько месяцев назад Вы сообщили мне о моем положении. И я хотела бы, чтобы Вы выписали мне справку или какую-нибудь другую бумагу, говорящую о том, что я и мой ребенок здоровы… что никаких угроз здоровью нет, что… – Рината запнулась, чувствуя себя дилетантом и, что еще хуже, предательницей и обманщицей. – Просто справку… – с отчаянием в голосе вновь произнесла она, сев на край стула, который до этого момента служил ей опорой и преградой, сдерживающей активную жестикуляцию, которой так грешили все итальянцы, но которая сейчас была излишня.

Чем больше говорила врач, тем сильнее становилось раздражение Вальянт: оно буквально плескалось у нее в глазах ледяными волнами, резонировало в воздухе, - и девушка ничего не могла с ним поделать, ибо ее намеченный план рушился. Ей потребовалось приложить немало усилий, чтобы не огрызнуться и ответить вежливо.
- Нет, не стою, – Рината улыбнулась, и после этого ей стало гораздо проще говорить и реагировать на происходящее. – Не знаю, где-то 21 неделя, – озадаченно буркнула Вальянт, которая действительно никогда не задумывалась о точном сроке своей беременности. Она помнила, что был май, но подсчетами не занималась, полностью отдавшись во власть своему горю и буквально упиваясь им. Да, наверное, она была из той категории людей, которые очень любят страдать, но еще больше любят отрицать это. Девушка невесело ухмыльнулась, позволяя доктору измерить ей давление. Как реагировать на подобные манипуляции, она не знала, поэтому заворожено следила и за показателями, и за реакцией собственного организма на медицинское вторжение. Пусть и настолько поверхностное. Услышав вопрос, Вальянт вдруг поняла, что, если она будет отрицать наличие всяких симптомов у себя, которые, как ей казалось, могли означать всякие болезни, то ей удастся заполучить хоть какое-то вещественное доказательство того, что она здорова… хотя, Марго, кажется, справку не требовала – она всего лишь просила показаться врачу. Но, зная свою сестру, она наверняка попросила бы доказать это, раз уж не поехала самолично. – Нет, не качает, – отрицательно покачав головой, ответила Рината на вопрос. И тут появился градусник. Что должен был показать этот инструмент, девушка уже знала, ибо сталкивалась с ним уже несколько раз за время своего щекотливого положения. Вариант «отрицание симптомов» отпал сам собой… и пока Рината решала, как обойти стороной опасность с градусником, на горизонте появилась другая опасность – процедура сдачи крови. Будучи молодой и здоровой, Вальянт недолюбливала этот процесс, пища как мышь и позорно закрывая глаза, сейчас же ситуация усугублялась тем, что на ней все заживало как собаке и, скорее всего, сдать кровь будет весьма проблематично. Забыв о том, что температуру мерить не стоит, Вальянт сунула градусник подмышку, словно бы желая снять этим стресс.
- Доктор Шавена, я не хочу сдавать кровь, – увидев устрашающие инструменты, породившие в ее душе панику, Рината вскочила со своего места и встала позади стула, используя его как щит. – Мне не очень хочется падать в обморок, а процедура забора крови у меня венчается исключительно этим состоянием… - пока она говорила, рука сжимала спинку стула, не замечая того, что позади из спинки торчал острый болт, как это бывает у старых стульев, которые непременно нервно теребят пациенты. Случайности бывают разные... но случайности не случайны: если чему-то суждено случиться, оно случится. Скользнув как будто бы нежно по спинке стула, Рината задела торчавший гвоздь и слегка поцарапала ладонь, зашипев как рассерженна кошка, замолчав и быстро глянув на руку. Царапина, в которой уже проступило несколько капель крови. Быстрый взгляд на врача, вновь на руку, где кровь уже остановилась, еще несколько мгновений, и рана начнет затягиваться... мгновения, который надо выиграть - Вальянт улыбнулась и, как ни в чем не бывало, вновь взялась за спинку стула.

- Я обрезалась! Я видела кровь! – со слезами на глазах кричала Рината, показывая, как всегда спокойному Йоану, руку, на которой ничего не было. – Кровь… царапина…Йоан… о, что со мной, я не…
А он, выслушав половину причитаний, попытался успокоить сухим «успокойся», которое, как не странно, всегда действовало отрезвляюще. И она тогда успокоилась, хотя слезы продолжали катиться по ее лицу бурными реками, успокоилась всего на секунду, чтобы раздраженно зарычать. Она плакала как маленькая: с всхлипами, завываниями, истеричными нотками в выкрикиваемых словах – она не понимала, что с ней происходит. Она узнала, что беременна, всего несколько дней назад, и после этого все в ее жизни изменилось.
- Я не понимаю, - слезы вновь хлынули у нее из глаз и Рината села на корточки, запустив пальцы в волосы и покачиваясь вперед и назад и завывая подобно сквозняку в туннеле. – Я видела кровь… я-резанула-себя-ножом! – голос вновь перешел в крик: девушка вскочила на ноги и в следующую секунду настольная лампа, ударившись о стену, разлетелась на мелкие кусочки.
А он, все так же смотря в окно, просто произнес «это особенность оборотней – быстрая регенерация». И тогда Рината успокоилась, чтобы заплакать вновь. Но на этот раз это были тихие рыдания испуганной девушки.

Это был злой рок – то, что она умудрилась обрезаться о гвоздь в стуле в кабинете врача. Это был злой рок – то, что доктор Шавена заметила царапину и поспешила на помощь беременной девушке, которая отчаянно пыталась сделать вид, что ничего не произошло, что ей всего лишь показалось. Это был злой рок – то, что никого обмануть ей никогда не удавалось. Она послушно села на стул, даже и не подумав уйти. Она смотрела в пол, слыша плеск воды. Она ждала, устало, с затравленным выражением на лице, даже и не подумав о том, чтобы придумать очередную отговорку. Она устала: обманывать, скрывать, каждый раз в итоге оставаться один на один со своей проблемой. Это был злой рок.
Она вздрогнула тогда, когда доктор Шавена закрыла дверь на ключ, и в кабинете раздался тихий щелчок замка. Но даже в этой ситуации инстинкт самосохранения молчал, даже не породив подозрений и жажды спастись. Не важно от чего – скорее всего, от себя самой. Бьянка села на свое место, а Рината по-прежнему смотрела в пол, как провинившийся школьник на приеме у директора. Слова врача как будто бы не достигли сжавшегося в жалкий комок страха от неожиданности и такой глупости сознания, потому что Вальянт не изменила своего положения, продолжая изучать бессмысленный узор на полу. Так прошла минута, после которой, словно бы все-таки поняв сказанное, она, не поднимая головы, неуверенно кивнула. И снова замерла, пока, не набравшись смелости или же не задавшись вполне логичным в данной ситуации вопросом, не подняла удивленный и растерянный взгляд на доктора Шавену.
- Как вы… откуда Вы узнали? – корявая формулировка, которая могла дать ответ только на одну сторону того вопроса, который жаждал ответа в голове Ринаты, но который не мог найти подходящих слов, чтобы прозвучать вслух. Она не знала, что это за рок – то, что она даже не попыталась опровергнуть такую, казалось бы, сумасшедшую теорию. Потому что именно эта теория была реальностью для Вальянт на протяжении пяти месяцев.

Это действительно напоминало встречу с директором школы, который вызвал тебя в свой кабинет, чтобы в очередной раз поучить уму-разуму. Так представлялось Ринате, которая за время своего обучения в школе, а затем и в высшем учебном заведении, ни разу не попадала в кабинет директора или ректора, кроме воли благих намерений обеих сторон. И все равно это было так далеко от истины, что не стоило об этом и задумываться. Так и было: Рината не могла думать ни о чем другом, кроме своего положения и тех слов, что произносила доктор Шавена. Она описывала ее состояние так, словно бы сама Рината рассказала ей все без утайки всего мгновение назад. Но Вальянт молчала. Все сказанное врачем было лишь еще одним подтверждением существования оборотней, в чем хотелось сомневаться, но было совершенно невозможно.
- 24 неделя, - не утруждая себя лишними подсчетами, помня все, словно это быловчера, следя за каждым днем и помня все свои изменения, ответила Рината, стоило вопросу доктора Шавены сорваться с губ. – Извините, а Вы…ну…оборотень или по собственному опыту знаете, что со мной и как я себя чувствую? – тихо-тихо спросила Рината, найдя в себе силы вежливо улыбнуться, пусть глаза и были полны страха.