Ханна была довольно-таки спокойна и на крайность, вежлива. Но всё же ей хотелось поскорей приступить к работе, которая её ждёт, и к учёбе. Надо пережить это собеседование, чтобы дальше было легче.
Во-вторых, предоставление эскизов. Как правило, у студентов, поступающих даже на первый курс, уже есть портфолио – скудное, но есть.
На эти слова она начала копаться в сумке и вытащила бумажные эскизы и фото, уже с готовым материалом. Бумажных эскизов было достаточно много, но фото не так уж мало. Тем более, для открытия бизнеса у неё уже всё готово.
- Держите.
Она положила толстое портфолио на стол ректора, надеясь, что  этого будет достаточно.
Вы ознакомлены с нынешними ценами на обучение в академии?
1 триместр – 230 евро, 2 триместр – 240 евро, 3 триместр – 230 евро. Ведь так? - поинтересовалась Ханна и без того зная, что права.
И тут стук в двери, и девушка машинально повернулась. Вот кого-кого, а её она не ожидала здесь увидеть. Ханна заволновалась. Если ректор случайно уронит её имя, то маскировка пропала. Но девушка не подавала виду, повернувшись обратно к Винсан де Альмейда. Сатнис Берт, спасибо блестящей памяти Ханны! А она тут как оказалась?
И в голове сразу же мелькнули все чудные моменты с это бунтаркой. Было время...

Отредактировано Ханна Морел (2010-10-22 15:20:09)

Можно было прочесть по его глазам, что искусство ему совершенно не интересно, или же он просто делает вид безразличия. Однако Ханна проявляла уважение к этому человеку, как-никак, а он, возможно более опытней и умней в некоторых сферах деятельности.  Однако у неё из головы не выходит та девушка, которая сейчас стоит прямо за дверью. Ханна её узнала, и притворяться, будто "мы совершенно не знакомы" было бы бессмысленно.
- Благодарю Вас, синьор Винсан де Альмейда.
Она аккуратно взяла записку в руки и положила в первый карман сумки, дабы позже не забыть про неё, захватив с собой своё портфолио. Морел, в некотором смысле, боялась выходить за пределы кабинета и придумывать что-либо. Однако выхода не было (кроме, как окна), и девушка поправив своё платье одев свою шляпу, миловидно улыбнулась ректору.
Уже подходя к двери, Ханна попрощалась с мужчиной, деловито выйдя из комнаты. И вот она, стоит у стены. Ей был дан миг, чтобы разглядеть её получше. А она совсем не изменилась... По её лицо можно было сказать, "что ей плевать на чужое мнение". Однако Ханна знала её, как весёлую бунтарку и неплохую подругу, которая будет говорить правду тебе в лицо. Что ж, за это, девушка и любила её.
Сатнис? Какими судьбами? - она улыбнулась девушке, надеясь, что та узнает свою бывшую соседку.

– Я пришла поступать… А ты?
- Ну ты какая-то странная, что же я ещё тут могу делать? - шутливо отозвалась Ханна. Ей было непривычно её старое имя, ведь к Ханне Морел она уже привыкла. Кейт Ларк ассоциируется у ней только с тёмным прошлым, в котором было только пару светлых моментов, например, время с этой замечательной черноволосой девочкой. Смотря на часы, Морел понимала, что уже опаздывает и начинает думать, где бы им встретиться. Но насколько она помнит, они обе последний раз виделись, когда Ханна была "гадким утёнком". Правда, её подруга уже тогда была неземной красавицей.
- Сатнис, ты давай иди, пока ректор здесь, а я тебя здесь подожду. Или может пойдём кофе попьём? - поспешно отозвалась девушка. Морел уже понимала, что уже опоздала на встречу, но ради такой встречи, она решила посидеть и подождать. Мало было сегодня радостей. Мало того, что она наконец-то была принята на кафедру дизайнера сразу же на второй курс, да ещё ко всему прочему такая встреча. Да уж, мой день...
- Пошли сходим в одно кафе. Может знаешь такой "Red Point"? - не дожидаясь ответа, она схватила подругу под руку и приблизившись к машине, посадила её на переднее сидение. Надо было придумать, по мимо имени, так ещё и причину, от куда у неё такая тачка! Ханне уже казалось, что надо было переписать историю её жизни...

Red Point

Отредактировано Ханна Морел (2010-10-24 14:37:48)

Кабинет министра образования
28 октября 2010 года, 8:30.

Улицы города были освещены прохладным светом утреннего солнца. Проезжая вдоль канала, можно было увидеть остатки тумана, блестящего тысячами маленьких звезд на свету. Светящаяся пронзительно-белым цветом машина двигалась в сторону пригорода, в котором была расположена академия искусств. Единственное достойное учебное заведение во всей округе. Робеспьер, высокомерно вскинув подбородок, задумчиво смотрела в окно, отражающее мелькающие мимо здания и растения. На территории академии было, как всегда, людно. Студенты, приехавшие на машинах, толпились на стоянке, обсуждая последние новости и хвастаясь обновками, те же, кто добирался до академии общественным транспортом, проходили мимо, нервозно сжимая в руках свои тетрадки и учебники. Кристофер остановил машину перед входом в административный корпус. Совершая тот же ритуал, что и каждый день, он отворил дверцу и помог Рите выйти, галантно предложив ей свою руку.
- Позвоню, когда буду выходить, – сообщила она, поправляя воротничок пиджака.
Приняв из рук своего водителя конверт, ради которого она, собственно, и проделала весь этот путь, Робеспьер направилась в сторону кабинета ректора. На самом деле, выполнить подобную работу мог и курьер: доставил конверт и оставил все на волю случая. Но в данном случае Риту интересовал результат, поэтому, не желая весь день торчать в своем кабинете и разбираться с мелкой бумажной работой и отвечать на глупые вопросы подчиненных, она отправилась к Винсану с сообщением, которое могло бы лишний раз повысить рейтинг ВУЗа в глазах общественности. Свернув в коридор, ведущий к необходимому ей кабинету, Рита заметила двух мило беседующих девушек, которых ей уже как-то доводилось видеть: кажется, в кафе Мур и в клубе «Третий Рим». Но это было столь несущественно, что не стоило внимания. На губах Робеспьер появилась саркастичная усмешка, когда одна из девушек послала Альмейду к черту. Не останавливаясь, женщина прошла мимо них и открыла дверь кабинета, не затрудняя себя таким пустяком, как вежливый, извещающий о посетителе стук.
- Утро доброе, – звонким голосом и все с той же саркастично-довольной улыбкой, которая появилась еще в коридоре, поприветствовала мужчину, закрывая за собой дверь и стремительной походкой направляясь к одному из стульев напротив рабочего стола. – У меня совершенно очаровательные новости для тебя и твоей цитадели зла, – положив конверт перед Винсаном, Робеспьер села боком на стул, положив локоток на край столешницы и закинув ногу на ногу.

Робеспьер, тихо покачивая ногой в такт своим шаловливо блуждающим мыслям, задумчиво смотрела на консоль в кабинете ректора академии искусств, терпеливо дожидаясь, когда его владелец ознакомится с привезенными бумагами. Пальцы с длинными ухоженными ногтями лениво отстукивали мерную дробь по столешнице, а привычно-высокомерный взгляд изучал очертания диких кошек – очевидно, гуляющих пантер. Кажущийся изначально вполне сдержанным, при детальном осмотре этот кабинет принимал чуть ли не очертания помпезности – множество различных элементов, которые, как ремарки на полях, говорят о содержании пространства и проявляют свой собственный, индивидуальный стиль. И говорят о состоятельности владельца. Кабинет ректора лучше всего учебного здания заявлял о том, что вы действительно находитесь в академии культуры и искусств, которая готовит прекрасных художников, музыкантов и танцоров. Услышав ответ Винсана, Рита, без труда вернувшаяся к реальности, усмехнулась и, наклонив голову, чуть повернула ее в сторону ректора, отвечая ему сдержанно-смеющимся взглядом.
- Я знала, что ты не сможешь устоять, – чуть растягивая гласные в наигранной манерности, подметила женщина, с этими словами медленно поднимаясь со своего места. Лениво развернувшись лицом к де Альмейде и сложив руки в лицемерно-молитвенном жесте перед собой, она обратилась к мужчине. – Что и как будете ставить – решать вам, но победа должна достаться Сагредо, – не терпящим возражения тоном заявила Робеспьер, чье лицо на какое-то короткое мгновение лишилось привычных надсмехающихся над всем сущим выражений. – Советую не затягивать, – она указала взглядом на бумаги на столе Винсана и, легким и практически незаметным движением надев очки, распрощалась в высокомерно-вежливой манере с ректором и покинула его кабинет, не забыв, к слову, игриво подмигнуть ему поверх затемненных стекол очков прежде, чем закрыть за собой дверь.

Кабинет министра образования

28 октября 2010 года, 9:00
Кухня

Повертев ручку приемника, Марго нашла местную радиостанцию, специально установила громкость до максимально приемлемого крика и сосредоточилась на дороге – требовалось некоторое время, чтобы перенастроиться с принятого в Лондоне левостороннего движения на итальянское, правостороннее. В эфире звучали ритмичные мелодии, прерываемые голосом ведущего утреннего шоу, как бы третьего пассажира, своей бодрой болтовней пресекавшего  возможность общения сестер, выходящего за рамки обсуждения маршрута, чему молодая женщина была, признаться, рада.
Вот уже два дня, с тех самых пор, как самолет авиакомпании Бритиш Эйрвейс поднялся в небо над Хитроу, Марго больше не позволяла себе обдумывать происходящее, свои поступки, двигаясь, действуя, четко и машинально, будто в голове стоял надежный размыкатель, срабатывающий каждый раз, когда она начинала задумываться о целесообразии своего возвращения на Родину. Перевод из британской академии давался нелегко. Кроме престижа заведения не последнее место занимал и вопрос дальнейшего трудоустройства. Так, Марго и несколько ее сокурсников уже получили не одно заманчивое предложение, сулившее более чем блестящий старт карьеры. В Сагредо, конечно, тоже найдется работа, и все же… сожаление было чересчур велико. Вальянт искоса взглянула Ринату.
Щелк.
Размыкатель сработал, и часть мозга на время погрузилась в темноту.
Щелк.
Мысли снова ясные, а сомнений уже и след простыл.
Она припарковала машину на служебной стоянке в нескольких шагах от главного входа. Все еще зелено, чисто и спокойно. Главный двор пустует, студентов здесь учится не так уж много и сейчас все они, должно быть, на лекциях. Следуя за сестрой по длинным широким коридорам, Марго с любопытством оглядывалась по сторонам, сравнивая, оценивая. Здесь лучше, чем на картинах, что рисовало предубежденное воображение, разочарование немного отступило, но до пылкого энтузиазма еще очень далеко.
Художница, как ей самой казалось, была напрочь лишена даже крохотных зачатков эготизма, и все же в своем зачислении она, в отличие от Ринаты не сомневалась. Напротив, младшая Вальянт была бы даже рада получить отказ – в этом случае есть вероятность, что на семейном совете будет принято решение о переезде в Лондон. Вместе с Ринатой.
Перед большой дубовой дверью она закрыла глаза, прощаясь с сладостной мечтой, непозволительной роскошью для одной женщины и непростительным наказанием – для другой, и уверенно прошла в кабинет. 
Если б в комнате кроме Альмейды находились еще люди, Марго все равно безошибочно определила бы, кто из них является ректором. На жестком лице мужчины была уверенность, властность человека, привыкшего принимать решения и нести за них ответственность – это читалось так же ясно, безошибочно, как и оконченная на тройки средняя школа и страсть к бутылке – на лице какого-нибудь грузчика с двадцатилетним стажем.
Опомнившись, что смотрит слишком долго, Марго поспешила кивнуть в знак приветствия.
- Здравствуйте, - она поджала губы, но, не сдержавшись, без тени улыбки или кокетства, на мгновение позабыв о цели своего визита, озвучила наблюдения, - у вас очень необычные черты лица. Любой художник получил бы массу удовольствия, работая с таким материалом.

Присаживаясь, она бросила косой взгляд на сестру, и заботливую бонну и взволнованную провожатую в одном лице, кашлянула, сдерживая улыбку, но тут же переключила внимание на заговорившего Альмейду.
- Конечно, - Марго извлекла из позвякивающей добром сумки папку, из папки – документы и протянула их ректору.
Вопрос казался практически решенным, и художница позволила себе отвлечься на почти откровенное разглядывание обстановки. Предпочитая встречать по одежке, она была уверена, что хороший вкус идет рука об руку с ясной головой, поэтому, пока мужчина был занят формальностями, сама Вальянт занялась составлением мысленной характеристики руководства академии, в которой предстояло провести много увлекательных часов.

Альмейда педантично просматривал бумаги. В томительном молчании прошло несколько минут. Марго скучала, тихонько постукивая пальцем по лакированной поверхности сумочки. Все ценные детали царящей здесь атмосферы строгости были отмечены, надежно уложены в закоулок мозга и потеряли для нее всякий интерес. Склонив голову на бок и чуть поддавшись вперед, неслышно шевеля губами, она принялась развлекать себя чтением какого-то приказа, лежащего на столе. Было нелегко разобрать острый, слегка небрежный почерк под углом ста восьмидесяти градусов, Вальянт так увлеклась, что уловила суть действий ректора, лишь когда тот нарушил тишину. Вздрогнув, она откинулась в кресле, виновато улыбнулась, не разобрав реплики Альмейды  и на всякий случай кивнула. Проводив мужчину взглядом до дверей, Марго вновь поддалась вперед и протянула руку за бумагой, не обращая внимание на предупреждающее покашливание сестры. Теперь ей во что бы то ни стало хотелось узнать содержимое документа.
Локтем Вальянт задела лежащий рядом нотатник. Целое длинное мгновение он балансировал на краю стола и затем сорвался вниз, раскрывшись в воздухе как парашют. Художнице удалось подхватить обтянутую кожей маленькую книжицу у самого пола, почти не наделав шума. Она поспешно обернулась, опасаясь, как бы этого не увидел ректор, потом опустила глаза вниз. Несколько страниц на развороте примялись. Марго отняла руку от листков, желая их разгладит и окаменела. Этот почерк она разобрала сразу, он навсегда врезался в память, потому что ассоциировался с детством и крепкими надежными объятиями, с отцом.

03/10/1994
Сегодня я впервые увидел, как моя девочка танцует. Как моя плоть и кровь движется под музыку, вкладывая в свои движения смысл, говоря о том, что у нее на душе, произнося телом то, чего никогда не говорила вслух – ни мне, ни Летерии. Я расстался с мечтой о наследнике – я видел перед собой наследницу, которая, дай Бог, никогда не узнает правду обо мне и не столкнется с этим жестоким и кровавым миром, обратной дороги из которого нет. Ни она, ни моя красавица Марго. Моя тропа потеряна среди сотен других – я погряз, но погряз один.

Пока Вальянт читала дрожащие строки, а ее лицо покидали все краски жизни, мир медленно переворачивался. Не было рядом сестры, не было ректорского кабинета – лишь она и завеса тайны, которую слепой случай помог приподнять.
Шаги. Она не сразу сообразила, что это возвращается Винсан, но все же успела незаметно сунуть дневник в сумку. Мужчина вплыл за стол, улыбался и говорил, но выглядел неестественным, как фотография фотографии фотографии, он был выходцем из этого мира, в то время как Маргарита, поглощенная своим открытием уже падала в далекий 94-ый год, как Алиса в кроличью нору.
Промямлив «спасибо» и «до свидания» она встала, неповоротливо, как пьяная уткнулась в собственное кресло и почти бегом покинула кабинет, не дожидаясь сестру.

Когда тайное становится явным => Спальня Марго