Флешбэк ("What goes around... Comes around")
29.09.2010
11:20

Десятый месяц года подходил к своему логическому завершению, и чем ближе был его конец, тем неминуемее приближалось время оплаты счетов. Через месяц должно было стукнуть полгода, как Сабатини принял решение жить один и выпорхнул из гнезда своей тетушки, фактически заменившей ему родную мать, с которой Алессо виделся очень и очень редко. Теперь потомок рода и его прародители были представителями разных социальных классов, и Сабатини старшие понимали, что их единственный оставшийся сын не станет продолжателем семейного дела, а сам итальянец не хотел возвращаться в место, с которым у него было связано столько трагических воспоминаний. Алессандро вообще не любил воспоминания, предпочитая жить настоящим, а не плавать в ностальгической жиже ушедшего.
Итак, конец октября должен был ознаменоваться появлением на горизонте хозяина квартиры, а также вороха бумаг с необходимостью уплаты коммунальных услуг. Эта рутина убивала творческую личность с мозгом гонщика, но волей-неволей входила в привычку, как никотин в кровь курильщика, разрушая, но давая взамен ощущение мнимого покоя.
Сегодня парень встал на удивление рано и озарил своим появлением первую пару. Несмотря на свое наплевательское отношение к учебе, спецпредметы он старался посещать исправно, если, конечно, это не противоречило его насыщенной событиями жизни. Вчерашний вечер, ставший не менее драматичным, чем день, казалось бы, должен был вымотать Сабатини, особенно если учесть, что после тренировки он любезно согласился помочь Ханне с обустройством ее “Fashion House”, открытие которого собирался сегодня посетить, - руки, конечно, немного ныли, но это, скорее, было даже приятно, а в остальном он чувствовал себя весьма свежим.
Щелчок дверного замка возвестил о возвращении Алессо. Больше, чем на одну пару, парня не хватило, так что с чувством исполненного долга и обещанием себе с ноября чаще появляться на занятиях, Сабатини отчалил. По дороге домой парень пожалел, что оставил горло открытым: ветер нещадно трепал деревья и растяжки баннеров, норовя сдуть и случайных прохожих. Болеть сейчас Алессандро было крайне противопоказано, поэтому, скинув верхнюю одежду в прихожей на этажерку и разувшись, он направился на кухню готовить чай. Парень привычным движением включил электрический чайник, а сам тем временем включил ноутбук и принялся проверять электронную почту, куда отписался первый желающий на его вчерашнее объявление о подселении. Заварив себе черного чаю и подосадовав на то, что в холодильнике не обнаружилось меда, Алессо договорился о встрече и принялся коротать время, лазая по интернет-страницам.

Отредактировано Алессандро Сабатини (2011-02-05 13:46:17)

Лазая по страницам одной из популярных социальных сетей, Алессандро кружку за кружкой вливал в себя кипяток, который, скорее, для виду, чем для дела был окрашен темно-коричневыми оттенками мнимого чая. Не раз и не два тетя предупреждала его о том, что хлестать кипяток при ангине и даже первых ее симптомах противопоказано, но парень лишь каждый раз по-доброму отмахивался от нее и вновь принимался литрами поглощать жидкость, чудом не превращавшуюся в пар. Вот и теперь Сабатини решительно принялся бороться с инфецией излюбленным способом, очевидно, решив заживо сварить бактерий вместе со всеми своими внутренностями.
Звонок в дверь застал Алессо врасплох, когда он занимался делом величайшей важности - просматривал фотографии друзей-знакомых. Свернув окно, а за одно опустив крышку ноутбука, парень с дымящейся кружкой направился к двери. Дисплей сотового возвестил его о том, что человек за дверью наверняка тот самый потенциальный сожитель. Отчего-то Сабатини был на сто процентов уверен в том, что на его объявление откликнется парень, поэтому без зазора совести направился к двери в домашней одежде - не криминально, но не предпочтительно для встречи с девушкой.
На пороге стояла привлекательная брюнетка, вооруженная до зубов бижутерией и аксессуарами, не в пример стоявшему в майке и бриджах босоногому Алессандро. Подавив удивление, во-первых, от того, что на объявление отозвалась девушка, а во-вторых, что такая(!) девушка, Сабатини тут же натянул маску законченного романтика.
- Вы по объявлению? - тут же притворно смущаясь, осведомился у девушки парень и сделал шаг назад, жестом приглашая в квартиру. - Прошу простить меня за внешний вид, - принялся нелепо оправдываться итальянец. - Алессандро, - протянув руку для вежливого рукопожатия, тут же представился он. - Следуйте за мной - я вам все покажу: экскурсия будет хоть и короткой, но, надеюсь, приятной, - отрапортовал парень и шуточно предложил девушке локоток свободной руки, как в старых и всеми любимых черно-белых фильмах, держа в другой знамя нескончаемой борьбы с вирусами - кипяток, облаченный в керамику кружки. Алессо не покидало смутное ощущение, что он где-то уже видел эту молодую особу.

Плохая память на лица была у Алессандро, кажется, с самого его рождения, что постоянно играло с ним злую шутку. В младенчестве он часто плакал лишь потому, что не узнавал собственных родителей, в детстве наотрез отказывался выходить из комнаты к редким гостям, любивших восхищаться тем, «как быстро растет Алессандро», а в подростковом возрасте в родных краях за ним вообще закрепился статус высокомерного гордеца по той же причине — он банально не узнавал людей, которых видел раз или два в своей жизни, что воспринималось как проявление звездной болезнью. Причины звездить, казалось бы, у парня не было, не считая факта проживания на попечении богатых родственников в Сагредо, что делало ситуацию лишь еще более абсурдной. Вот и теперь Сабатини ни в какую не мог вспомнить, где же видел эту темноволосую девушку.
- Признаться, Палома, я не ем сладкое, - состроив страдальческую мину, исповедовался Алессо, - по причине крайней бедности. Я - бедный студент, а вы еще насмехаетесь над моей одеждой. И как вы будете жить после этого? - наверно, при необходимости он бы и слезу пустил, но на глаза тут же попался мирно покоившийся на журнальном столике ноутбук, неподалеку стоявший телевизор внушительных размеров для «бедного студента», стереосистема и прочая электроника. - Черт, я спалился, да? - скривившись от конфуза, весело спросил девушку Сабатини. - Даже соврать как надо не могу, - пуская все больше пыли в глаза, принялся сокрушаться и чуть ли не краснеть он .
- Что ж, это, собственно, гостиная, спальня, кухня и игральня в одном флаконе, - указав упакованными пирожными на захламленную самыми разными, порой неожиданными, вещами комнату, принялся знакомить Палому с местной флорой и фауной. - О, сковородка! Вот она, где пряталась, негодница! - обрадовался такому счастливому случаю Алессо, заприметив пропажу за телевизором. - Постоянно от меня убегает, - объяснил девушке он, а сам решил совершить круг почета по комнате вместе с напарницей. - Все, как видите, соответствует объявлению: «Мебель, холодильник, аудио- и видеоаппаратура», и, кстати, тут же имеется эксклюзивная комната-бонус — ванная. Не каждый похвастается ее наличием! - распинаться перед красивой девушкой вошло у Алессандро в привычку, от которой он не мог отделаться даже в таком, казалось бы, не романтичном деле. - Чаю? - в конце невозмутимо предложил Сабатини, когда электрический чайник забурлил и характерным щелчком оповестил о своей готовности.
Оставив девушку на диване в неведении относительно того, согласен он или нет, парень направился к кухонной части комнаты. Из настенного шкафа он извлек пару своей кружке и обе до краев наполнил водой, куда следом были опущены чайные пакетики, после чего приятно удивленный вниманием девушки к незнакомому человеку Алессо распаковал пирожные и каждое поместил на отдельное блюдце.
- Чай, к сожалению, только зеленый, - оповестил Палому он и накрыл стол тем, что было. Полноценного обеденного стола у парня не было, впрочем как и стульев, а их заменой служили придиванный столик и непосредственно сам диван. - Если вас не смутило все то, что вы увидели, то вы должно быть экстрималка, - иронично подметил Сабатини, отпивая из кружки, - так что я безоговорочно согласен, и давай уже на "ты",- отсалютовав чашкой, торжественно объявил Алессо и, ловко поддев кусочек пирожного чайной ложкой, отправил его в рот.

Флешбэк ("Жить под одной крышей... Реально?")

Отредактировано Алессандро Сабатини (2011-04-09 22:52:10)

Выпроводив Марию, Алессо облегченно вздохнул: она, как ни крути, держала его в напряжении при всей его внешней невозмутимости. Щелчок закрывшейся за девушкой двери ознаменовал собой возвращение свободы в тело и мысли Сабатини, которому теперь не нужно было больше одергивать себя и проявлять набившую оскомину тактичность. Он умел быть и галантным, и вежливым, и даже приторно нежным, но при одном условии – это должно было повлечь за собой определенную выгоду. В здоровом теле здоровый эгоизм.
- Хватит с меня геройствований! - решил Алессандро, оценив масштабы потерь дня прошедшего в виде штрафа-взятки в супермаркете, несанкционированного приступа кулинарной активности, а также целого вороха скучных, заведомо предсказуемых диалогов, чьей целью было скрыть нараставшую между ними неловкость. И если все это худо-бедно было простительно, то тот моральный груз, что теперь висел на плечах Сабатини двумя пудовыми мешками, грозился раздавить парня своим весом.
Оставшийся вечер Алессо усиленно пил. Правда, ассортимент питья был не густ: чай, кофе, молоко, соки, вода. Что вызвало такую жажду, итальянец не понимал, поэтому и не придавал тому особого значения, вливая в себя кружку за кружкой очередные порции жидкости, пока списывался с парнями из их с Марией танцевальной команды. Социальные сети – это, несомненно, зло, правда, очень удобное зло. Главное – не попасть в зависимость.

31.09.2010
09:00
Утром Сабатини еле соскреб себя с кровати. Плетясь на ватных ногах в уборную, он проклинал все жидкости этого бренного мира и шел туда с плохо скрываемым нежеланием: вечерняя жажда ночью преподнесла итальянцу сюрприз, поэтому он даже точно не знал, где находился больше – в кровати или в туалете.
С обреченностью в каждом движении он доковылял до места назначения и, разлепив веки, устремил свой взор в отражение – сон как рукой сняло. От представшего в зеркале кошмара и обуявшего парня вслед за этим ужаса Алессо очнулся окончательно и бесповоротно. Предстать таким перед новой соседкой он себе позволить не мог, так что принялся с рвением приводить в чувство впавшую в кому привлекательность.
Реанимировать себя Сабатини успел ровно за минуту до прихода Паломы. Счастливый случай – не иначе.
- Мы снова на вы? – вопросительно вскинув брови, удивился вместо приветствия Алессандро и чуть посторонился в дверном проеме. – Нет, не против. Он будет островком оазиса посреди техногенной катастрофы, развернувшей в этой земле обетованной, - кивнув головой в сторону не покидавшего этого жилища бардака, ответил улыбкой на улыбку парень и готов уже был предложить свои крепкие мужские руки, когда его иронично остановили и проделали все сами. Он так и замер от такой… самостоятельности.
- Ты феминистка? – почесывая затылок от изумления, решил расставить точки над “i” Сабатини, не нашедший более рационального объяснения. – Давай хотя бы пока поставлю куда-нибудь не на дороге, - уже даже не спрашивая, а скорее утверждая, предложил итальянец. Он взялся за оба чемодана разом и сразу понял, что зря. – Как ты их тащила? – краснея, пыхтя, но продолжая их волочить, пытался выяснить Сабатини. – Ты тайная культуристка? Под одеждой у тебя стальные бицепсы и шесть кубиков железного пресса? – дотащив-таки груз, не унимался Алессо, в голове которого не укладывались форма и содержание Паломы.
От избытка потраченных сил он так и сел на благо рядом стоявший диван.
- Чаю? – по привычке осведомился Алессандро.

Тяжко вздохнув напоследок, словно это Палома заставляла его угощать себя чаем, а то была не его собственная инициатива, Алессо бодро встал на ноги и отправился хозяйничать на импровизированную кухню, располагавшуюся прямо напротив такой же импровизированной гостиной. Возиться там уже превратилось в плохую привычку, и итальянец твердо решил, что надо от нее в будущем избавляться. Но этим он займется как-нибудь после.
- Какими же должны быть те мужские плечи, что устроили бы тебя? – наигранно ворчливо через плечо спросил соседку Сабатини, а сам тут же полез в висевший над столешницей шкаф, где располагался не менее импровизированный чай-бар. – Зеленый? Черный? Каркадэ? Улисс? – предупредив ответ девушки, осведомился затарившийся вчера на неделю Алессандро, после чего вновь принялся возиться в кухонно-обеденной зоне, которая сегодня выглядела куда лучше вчерашнего: небоскреб тарелок через «нехочу» был вымыт и убран.
- Идешь сегодня на праздник на центральной площади? – приоткрыв дверцу холодильника и с щепетильностью хирурга осматривая его содержимое, продолжал сыпать вопросами итальянец.
Где-то в недрах этого продуктового складка хранилась приготовленная вчера карбонара, которой решил попотчевать Палому Сабатини без ее на то разрешения. Цель поисков была обнаружена, идентифицирована и извлечена на свет божий, где тут же угодила в микроволновую печь, что должна была вернуть той былую аппетитность.
- Мы сегодня с ребятами должны встретиться там – присоединяйся, если нет других планов, - возвращаясь к девушке с чашками чая, предложил Алессо, решивший, что жить вместе будет тем проще, чем больше они узнают друг друга. Пока девушка интриговала, и если обычно ему это нравилось, то сейчас он не мог точно определиться в своих чувствах. – Это было приготовлено мной, но не бойся: я пробовал – не отравлено, - успев сбегать туда и обратно, заверил Палому итальянец и поставил на стол две дымившиеся тарелки с едой. – Могу проделать этот трюк еще раз, чтобы ты убедилась воочию, - и с совершенно непосредственным видом засунул  в рот накрученную на вилку порцию вчерашней пасты и принялся с удовольствием жевать. Удовольствие длилось не долго – ровно столько, сколько времени необходимо для того, чтобы сигнал от вкусовых рецепторов дошел до мозга: видавший виды холодильник сделал свое дело – еда отдавала ощутимым привкусом железа. – Не ешь это, - с усилием проглотив уже оказавшееся во рту, мрачно предупредил Сабатини. Он сгреб так аппетитно дымившиеся тарелки с пастой и утащил прочь от стола. – А вчера было вкусно, - возвращаясь на диван, усмехнулся Алессо.

- Приготовишь? – с плохо скрываемым сомнением спросил Сабатини, для которого «красота» и «кулинария» всегда были обратно пропорциональными понятиями. – Ну, хозяйничай, - указав приглашающим жестом на то, что в его – уже в их – жилище именовалось кухней, дал отмашку удивленный итальянец и полез вновь в холодильник, набитым ингредиентами для будущего кулинарного творения Паломы.
- Да какая-то безделушка, - пожав плечами, ответил Алессандро, пока оценивающим взглядом бродил с одного схоронившегося в холодильнике продукта на другой. - Сокурсница вчера, видимо, забыла, - по-прежнему между делом пояснил он, не считая нужным вдаваться в подробности всех их вчерашних злоключений. – Может сама посмотришь, чего там водится? Я в эти джунгли захожу редко – обычно по праздникам, - сыпал остротами Сабатини, схватив с одной из нижних полок банку консервированных ананасов, которую намеривался в скором времени опустошить.
После непродолжительных поисков консервный нож был обнаружен в абсолютно неожиданном месте – в столешнице. Поверить в то, что хоть одна вещь была у него на месте, Алессо так до конца и не смог и, находясь под впечатлением, неаккуратно попытался вонзить нож в жестяную крышку банки, но тот, соскользнув, полоснул Сабатини прямо рядом со вчерашней раной, откуда тут же принялась сочиться кровь
- С-с-с…Черт! – склонившись над раненным пальцем, шипел на него на все лады парень, то прикладывая к губам, то отнимая вновь и принимаясь трясти всей кистью. – Какой-то я неаккуратный в последние дни, - обернувшись к соседке, виновато простонал итальянец, все никак не решавшийся выйти из образа милого растяпы, а про себя думал, что заразился неулюжестью от Марии.

Припав ртом к ране, Алессо думал, как ему безумно жалко свой палец. Реакция это, конечно, естественная для каждого, относящегося к homo sapiense, только Сабатини мог похвастаться к тому же парой прочих аргументов, среди которых, пожалуй, важнейшим была вовлеченность раненного в управление автоконем. День гонки приближался неумолимо, а он настолько погряз в проблемах возрожденной танцевальной команды, что времени на подготовку не находилось. Оставался один вариант – не спать, но Алессандро пока благоразумно воздерживался от этого рискованного шага: повторяемые каждый день установки тети за время его житья в особняке ее семьи врезались ему в подкорку мозга и начинали больно жечь, чуть что не так. Кроме этого парень с аппетитом поглядывал на открытые фрукты, которых так желал, но пока не мог отведать. Увлеченный своими мыслями, итальянец выпустил соседку из поля зрения, не видя в ее передвижения по квартире ничего подозрительно. 
Тем временем на столешнице обнаружилась случайно оброненная капля крови, которую Алессо тотчас удалил свободной рукой, и, удовлетворенный проделанной работой, щепетильно стал осматривать свое побледневшее ранение. Тогда же в голове прозвенел звоночек, заставивший Сабатини обернуться в поисках Паломы.
Увидеть вместо Ван Пэлт черного волка стало такой неожиданностью для итальянца, что он чуть не упал на том же месте, инстинктивно попятившись, но запнувшись, видимо, о воздух. Животное было явно агрессивным, подтверждением чему служили утробный рык, оскаленная пасть и поза, готового к атаке зверя. Не спуская с него глаз, парень сделал последний шаг и уперся во что-то: отступать было некуда – позади была раковина.
Все случившееся затем произошло так быстро, что внутренний голос в голове Алессандро даже не успел озвучить мысли паниковавшего итальянца – так много их было. Думать сформулированными сентенциями не было времени – все совершалось на уровне подсознательных импульсов; и отблеск кухонного ножа, составлявшим часть ансамбля кухонной утвари, презентованной тетей, породил внутри черепной коробки аморфную мыслеформу, заставившую мышцы Сабатини сократить и в молниеносном движении извлечь столовый прибор из места его привычного обитания. Рывок итальянца был расценен зверем по-своему, и через мгновение оно уже летело на него, озлобленное. Прежде чем, ударившись головой о столешницу, Алессо растянулся на полу и потерял сознание, он успел поймать в собственной голове мысль-надежду о благополучии Ван Пэлт, а также в последнее мгновение разглядеть промелькнувший серебряный блик перед своими глазами на фоне всепоглощающе черной шкуры волка. И темнота окутала его.